8:0

Внутри любого с книжкой на груди,
которую читаешь до упаду,
а после в радость пьёшь, когда вожди
сдыхают наконец-то, и сопато
занюхиваешь дамой в пиджаке,
в трамвае дефилирующей рядом
(бо книжка и от пуль, и о тайге,
в которую с холма за неким лядом
сбежал — и стал собой, впервые стал)…
.
внутри такого воздуха навалом,
и редко-редко, противу лекал
он в воздух в чёрном теле зимовалом
такого задирает. И такой
парит, парит, парит, чего же боле.
А броуновцы снизу наготой,
прикрытой томпакóм, гвоздят, но боли
не чувствует такой: есть на груди
заветные слова под переплётом…
.
Хотелось бы парить и впредь, поди?
Не будет впрéди: будет с диким счётом
тыр-пыр, когда опустишься с небес:
со счётом 8:0 тебя истыкав,
толпа взыграет духом, слыша чрез
все восемь дыр в тебе все восемь пшиков.
.
И больше не летает человек.
Хотя его попробуют насосом
надуть, заштопав дыры, и в разбег
погонят ором улицеголосым…