Масква (Дураков)

Рыл окопы, думал о свистящем
палаше над медной головой,
в землю не зарывшейся по чащам,
где коню тесниться в локтевой
крови не с ноги. Потопчет лошадь,
если мелко лёг, но голова
на плечах останется — и взропщет:
где окопы, сволочь? однова
выкопал — и жди-пожди мамая
не одну столетнюю войну…
Что палаш насвистывает, зная
«Энеиду»? — «Валенки»… Воткну
в землю штык лопаты на три роста
шкáпы Буцефала и молчу:
двадцать два мильёна — это просто,
это вам не Лобное с «хочу
этого, того и свору этих»,
это «надо всех за пядью пядь»
это вся масква (со всеми в нетях),
это же голов благословлять
сколько надо, если всех их в кучу,
но не в братской и не на фуфу,
а в своём овражке… Рыл певуче
ряда три окопов: вкруг маскву
опояшу, чтобы не робела.
Рыл окопы, думал о своём:
о телесном низе Робеспьера:
бедный, бедный, мы, глядишь, сгниём,
а ему досталось: даже черви
отвернулись от… Окопы рыл,
думал об игре на нервах: нервы
лошади испортятся: нет крыл,
а окоп широкий, в три кульбита:
подбегает лошадь, — и… и… и…
падает в мою траншею: бита.
Рыл окопы, думал по-людски:
вдруг он передумал брать столицу,
брат мамай, — а я уже готов,
тут ещё три чьих-то жизни рыться,
жаль, что я последний Дураков.