Мяч
Стойкие мальчики, нежные девочки,
Герочки, Сарочки, Вани и Леночки,
Хватит играть в машинки и куклы,
Требуйте всюду мячики крýглые,
Шары из резины, камня и дерева,
Коль скоро вам детство родина вверила,
Долбите до крови их головами,
Хватайте с небес, пинайте годами,
Округлость сойдёт — и не заметите,
От кротости сами отрикошетите,
И, поседев на поколение,
Может, вздохнёте над достижением:
Мячи квадратные и треугольные,
Битые, подлые, сытые, вольные,
Будто не реки, катятся вспять,
Умея лишь кланяться и огибать…
Мамы и папы, не спите ночей:
Дети — сироты, когда без мячей!
Google / «Гугл»
Кукла выпукла,
Глаза навыкате,
Зовётся Катей,
Из окна выпала.
Кричит нарочи́то,
Подняться силясь:
«Ой, я разбилась!»
Зовёт айболита.
А тот футбóлит,
Шепчет печально:
«За парашюты не отвечаю!»,
Но что-то кóлет.
Тяжко вздыхает
Кукла Катя:
«Вот ведь некстати».
И затихает…
Хозяйка кýклы!
Не будь бревном,
Шмяк не бином —
Спроси у «Гýгла»!
Русское / «ВКонтакте»
Чем ты думаешь, несносная?
Почему не хочешь спать?
Отчего опять гриппозная?
Я как женщина, как мать,
Покупая тебя в Азии
Через эту ВеВеВе,
Не ждала такой оказии,
Зря не верила молве.
Про тебя писали всякое:
Говоришь одно «агý»,
И немного, когда шмякаешь
(из окна), «кукареку»,
В голове опилки белые
(а хотелось микрочип),
Руки-ноги загорелые,
А под платьем только слип.
За душой твоей синь пороха —
Ровным счётом ничего,
Что ещё нам ждать от ворога,
Там, в Китае, всё мертво.
Ладно, думала, оправимся:
Речь наладим — и окей,
Поиграем, позабавимся,
Станешь дочкою моей.
Зря не верила сомнениям,
Говоришь ты абы как
И ни капли уважения:
Через слово — «самдурак».
Поведение ужасное,
Распугала всех подруг:
«Мама Маша, ты несчастная,
Брось скорей этих тварюг».
С перепугу тебя бросила,
Не вообще, а лишь в окно.
Вы считаете, сморозила?
Обзываете бревном?
Катька, куколка буржуйская,
Не сложилось у нас как-то…
Покупайте только русское!
Я советую «ВКонтакте»!
Мороженое
Вынь да положь шалопаю положенное:
На завтрак, обед и ужин мороженное!
Крепко прихваченный холодом суп,
Чтоб он не мог его ложкою хлюп,
А ковырял, предположим, киркóй,
Пока не осилит — денёк-другой.
Тарелку продрогшей от холода манки, —
Есть лучше в шубе и шапке-ушанке! —
Студёный квасок на меду и снежках,
И, если дитё ещё нé чебурáх,
Усильте питание стылой котлетой,
Желательно, синей, совсем неодетой,
Зубами стучащей, покрывшейся инеем,
И чтобы при этом ни грана уныния,
Чтобы любимчик ваш пел и смеялся,
Чтобы не смел убегать восвояси.
А на десерт… Ах, что ждёт нас на сладкое… —
Но пусть это будет страшной загадкою! —
Десять… нет, три килограмма брюлé,
Которое крем и так любят в Кремле.
Ешь, мальчик мой, хладопром потрудился.
Ах, ты на супе ещё простудился…
Перельман
Товарищи, рабочие, кончайте драть глотку, я коротко.
Ей-богу, такое впервые: никакого обмана.
В продмаг завезли не пиво и даже не водку,
А настоящего Якова Исидоровича Перельмана.
Хватит вам щупать девок и точить боеголовки.
Отныне и навсегда только «Живая математика».
Упоительные математические рассказы и головоломки.
У меня всё. Завтра вместо сала — «Грамматика». 
