Наброски-2

7
Под совершенным видом похоронок
тут понимают зáворот дорог
в грязи для бесколёсных перегонок
скота двуного с востока на восток.
Дойдёт ли, нет — ума чужого дело;
лекпом на глаз измерит глубину,
в которую этапом втопчут тело.
Окурок примет первый снег как седину,
глаза на мокром месте в книге жизни,
раскрытой на пробитой голове
в ответ на «почему?», но ты не кисни:
сегодня десять лет… соломенной? вдове?

8
Крик беззвучен, если о помощи,
о косяк на вопрос «почему?»,
лéвой зá руку, прáвой за пóмочи,
бечевой в автозак. — «Потому».
Не «гестапо!» шептала, а «гадина», —
заедая свой век слепотой,
человечину мнила курятиной,
не считалась с окрестной бедой.
Окровавившись в полувечер,
догадалась: и тот виноват,
кто помалкивал, прячась за плечи:
колесуют, а мне невдогад…
И теперь, дотянувшись до ясности,
став и шеей, и топором,
вечной боли взамен непричастности
попросила себе платежом.

9
«Арбузов ломка», «Валунов бахча»,
«Главврач по вызову», «Участливые шмары»,
«Бьём по воротам» — и причём сплеча:
«Завод ночной фортепианной тары».

10
«Могильных плит проворная доставка:
по речке, самоходом, по воде —
пока не обмелела и есть давка».
Не винограда, жаль. Покоя нет нигде.

11
Женщина. В окне. Конечно, голая.
Каждый день. А ночью вот не видно.
Молодая. Нежная. Весёлая.
Я бы тоже так хотел. Ну да, завидно.

12
Космическая пыль стоит столбом.
Ну наконец-то! По щеке ползёт слеза.
Старпом, спиной, прижавшись к небу лбом:
«Не смахивай её — она же не в глаза».

13
Собаки на теплотрассе —
признак разумной планеты:
значит, ещё не в триасе,
значит, уже не аскеты,
значит, ещё не волки,
значит, уже не приматы,
ну их, эти задворки,
весело, но страшновато.