Иголкой жить у безучастия в крови,
выпархиванье из себя чревато.
Неосторожно! Двери затворив,
не остеречься истин сопромата.
Сомнения? Пусть так. Спор не топор
(хотя, как знать)… На выходе из дома
вот этим вечером вот в этот самый двор
вас больно разобьют случайным ломом.
Не донеся на самого себя, в нашатыре
нужды не больше, чем рассудка в мясе, —
бананово-чекистской кожуре
достанет скользкости и подноготной грязи.
Перемотаем жизнь на день вперёд:
вдруг поскользнувшись в луже у подъезда, —
а кровь густеющая всё равно что лёд, —
висок пробьёте, избежав ареста.
Холодный день, морозный разговор,
порвав с собой, бредёте — а навстречу
каток на улице, колени, как фарфор, —
и рвутся ноги, гордости переча…
Не фраер бог, и бабочка жива,
покуда равнодушна и беспечна;
задумчивость — несчастье большинства,
сочувствие калечит бессердечно.
Говядина, ты — щи; не пробуй сметь,
не воспаляй парную биомассу;
ты — удобрение (авось не только смерть);
сопи же вдоль, жуй хорошо, ты — мясо. 
