Не смочь вдохнуть и выйти в пустоту:
руками разгребая духоту,
нагнав его, внимать ей, быть собой,
плёс, глади, перед бором у реки,
в которых только живность и крепки,
как никогда, волна, звезда, настрой
ромашковый на хвое и воде,
и, отдышавшись, захотеть в нигде
прижиться, повстречать и умереть,
репейником, тебя, потом, потом,
когда-нибудь, добившись рыбаком
любви плотвы, и лучше бы середь
дня бéла, когда лист от строчек густ
и что ни слово, то протест да хруст:
глухой, шагов по нáсту, сухаря,
«я не такая», в первый снег, во рту
и прочие живые наряду
с забытыми раскаты наших пря
и эхо земноводного бытья
в нигде. И — никогда. Ужели я
устану, дотяну, не уживусь,
без духоты, до старости, с тобой?..
Глаза боятся зря — иду домой,
да только где найдёшь такую rus… 
