Кисти кружáтся: полощет роща,
листья срывает, кроны стремит
то по отвесу, то в лёжку — площе,
ниже травы. Эта роща как вид
леса, в котором одни дровосеки —
жук, леспромхоз, ИТЛ, браконьер, —
ветру не спустит, не рубит побеги —
только б взлететь на жуковский манер.
«Что?! — За спиной упадáет прохожий. —
Эх, и деревья ужé. Вот бы мне…»
Воздух сгущается и не без дрожи
с дубом равняет кого-то в кашне.
«Ну и куда же?» — кричит человечек
голосом необычайных высот
(всякий летавший прожилками речек
горло дерёт, хоть блажен, мимо нот).
Роща — мазок — и восходит! — чуть ниже.
Та, что писалась, — вослед. Что за край!
«Шишкин, не вижу, ты где? Шишкин, иже…»
В общем, коль нá небе — то догоняй!