Мы из лесу вышли, стояли морозы,
внизу вместо луж мне по пояс торосы;
«Теперь ты не карлик, теперь ты мужик», —
отец, подчеркнув обстоятельство, сник
и на руки пал; брат повис на плече:
«С тобой, мужиком, мы, как нá тягаче»;
торосы крошились — мне ближе прямые,
родные курили, приткнувшись на вые;
.
по пашням, долам и горам, через реки
я шёл налегке, мужику в человеке
большие и круглые сделав глаза:
когда б под ногами шуршала тырсá,
я рвал бы, наверно, сейчас перикард,
подняв одной левой под «жми, Эдуард!»
ряды со второго по энный,
а правой — делился б с ареной,
.
жонглируя эквилибристкою… «Бабу?»
жонглируя рыжим ковёрным; на папу
нашло откровение: «Женщину, а?
Ты хочешь? Ты можешь. Изобретена
для этого баба, мужик. — От щедрот
отец беломорину сунул мне в рот. —
А там и отметим — накатим». Гуляли,
пока не сломались. И это вначале!