Утром не ярче ночи
люди черней асфальта
тянутся жирным роем.
Иноходь скособочу,
выбьюсь из шага, гвалта,
расположусь изгоем:
вылезу редькой горькой,
вспомнив, что это дико
влечься куда-то, дабы
запечатлеть подкоркой —
топотом, потом, тиком —
тщетность, её масштабы:
город оставить сзади,
чтобы купить газету —
то есть побыть с оравой?
Рой оттеснит в досаде:
«Ты ещё здесь, но нету —
нет тебя. Левой, правой». 
– 2023 –
Рабочий, расстановщик слов
в порядке, требуемом чем-то
неизъяснимым, в детский рёв —
а не в всегдашнее крещендо
из дыма, кашля, «ай да я!»
в окно в любое время ночи,
псалма и чайного питья —
ударился: рабочий хочет
расставить так свои слова,
чтоб книжка, названная «Сколько
ты, сволочь, пальцев видишь нá
руке в крови?», народоволкой
исполнила весенний долг:
метнула под колёса бомбу
(в машине гопник гонит); щёлк
(слова сошлись прицельным ромбом), —
и нету гопа; клац, — и нет.
А получается иное:
гоп в маникюрный кабинет —
«кровь под ногтями!» — прёт по хвое.
