На кубик ивы… где же кубик кроны…
вот её кубик… ладим кубик гнёзд
уже пустых, — на кубик небосклона
на осте хлябком выставлен внахлёст
дождливый кубик — и ему неймётся:
слагает тучи, набегает, льёт.
Где кубик осени? У кубиков народца,
которому кубические мёд
и ливень при твореньи подменили:
нам подавай гречишные меды,
а он сосёт на завтрак проливные,
ненастье пьёт кубами и черты
конвойные имеет: в плащ-палатке,
язык прикушен, смотрит сентябрём.
Но к мокряди желанен куб лошадки,
коснеющей в наборах «Грязь» и «Стрём»!
А также кубик австралийских эму,
шатающихся в поисках дождя,
и куб дрянного паса, чью фонему
до «б» размыло, связки тяготя
(он, забивала, — тенор, не Шаляпин).
И кубик луж, замёрзших поутру
однажды осенью, когда из всех царапин
нам эти всех милее (проору:
«Я поскользнулся! Ранен!» — и доволен).
Пусть отдаёт, пусть делится — а нет:
есть кубик подворотни. Кубик «Воин»,
готов ли ты? Где кубик «Лазарет»? 
