Это снежный ковёр; это степь под ковром без конца; это птица
(её тень); у собаки дела: наследив, отошла умирать;
это частное дерево в поле — пример вакуоли:
так ковыль, откусив у себя, вразумляет: «Ктó рать?»
Птица падает: птица уснула, и птице схватиться
за бозон остаётся: «Где список?» И крылья страницы
— гравитон ли когтить — или Юрин зеркальный фотон? —
теребят. Только пасть ей важнее, — и сон, как матросик на рее:
синеват и глубок. Это смрт простирает центон:
мол, как только — приду, и глаза у меня («у неё») — крановщицы.
В этот мёрзлый четверг не очнётся: лишь только упав на собаку,
передумает спать и, заметив собачьи глаза,
не поверит своим: ¹крановщицы, ²и незачем больше тащиться,
³и обед, ⁴и не тронула — сунув пухóвого пса.
Пёс, паря над собой, пожимает плечами: «Однако:
а вчера промахнулась — и дичь, а сегодня кирпич — и дворняга
зиму будет готовым столом, а ковыль догрызёт».
Это смрт расставляет предметы — морозы, дохлятину, беды —
утончённо и пышно, стесняясь животных красот;
это жзн не сдаётся — и птица вне сцены, бедняга. 
