Итальянский кипуч: у Марии болит голова,
а Мария хохочет, что зубы мозжат ещё горше,
и зубами стучит, и, руками себя распростёрши,
ловит мысли и русского, вязко «я полужива, —
повторяя, — Хоме передайте: пусть круг не рисует,
я ещё ничего, ни к чему выставлять рукосуем
ту, которой висок проломил прободным кулаком.
Извините за русский, учила в постели с Николо:
полуголой, бывало, усталые эти глаголы
бились в спину: “вали”, “надоела”, его каблуком
застревая в крестце». У Марии к Николо вопросы,
а Мария хохочет: мол, сам же, фашист длинноносый,
её, yasochka, деву Марию, желал — но бивал,
а Хоме отдуваться, её с перепугу прикончив:
«Поднимите ж мне веки, а то мой убийца уклончив,
ибо скоро рассвет, а валить не по книжке — скандал».
Итальянский беспечен: Мария опять опоздала,
а Мария хохочет: «Зато без пеньки и кинжала». 
