Вещи — моё окружение — склонны к порывам.
Утром нередко в двери застревает стакан:
чаю хотелось, — поил в темноте, и в служивом
свеж и горяч был зелёный, хотя и не зван;
был ли лимон? — разумеется: долька лимона,
сжатая ложкою, жухнет в стакане в двери;
всё как желалось, и нет на него угомона:
сам появлялся и сам заблудился; «замри!» —
солнце, наверно, огрело лучом? ах, покорный.
Пить… нет, отхлёбывать жаркий зелёный глоток,
если припёрлись слова из лиричной наборной,
надо, нельзя не чаёвничать, — тут и чаёк.
Нету чайка — нет и слов, а одни головная
боль и «Агдам», и зима, и безлюдность вблизи —
скверная скорая: строчку солгут, изминая
стол о словарную голову. Чаю проси…
Вещи-явления, что обступили, — спасибо. 
