…а в холода я залезаю в гаги,
а в холокост я поджидаю холод:
ну как в метели будет исход двоякий:
что если в холод Хорст уязвлён, уколот
в самое сердце мёрзлой насквозь собакой?
И выбегает, и подбирает псину,
отогревает супом с руки, зевакой
делает суку, делает сонной: спину
ей, чтобы стала, выставит, а собака
ласково смотрит и утоляет голод,
от кулебяки ибо кусок с макаку
ждёт, и салага, рыба салака, молот
зубьев её ещё не вкусила. «Вкусно?»
И всякий день холодá, и собаке худо, —
и всякий раз убивать не выходит: гузно
лень и тревожно Хорсту тащить, покуда
холод собачий. И уцелеет Анна.
…а в холода я надеваю гаги,
а в холокост я загибаюсь рано,
до холодины, к счастью, лишь на бумаге.