728 x 90

Книги

Книги

В дому есть дверь, она ведёт в подъезд,
в подъезде стол стоит для подношений,
мне хлеб и молоко даря́т, священней
нет молока и хлеба, «он поест
и лучшее напишет» — это так:
бутылка с булкой неприкосновенны
до завтрашнего дара: разодену
себя в штаны — и к пище натощак;
а «лучшее» — мечтательный аффект
носителей сердец (и мой, конечно):
что если дети их, дожив прилежно
до будущего, мой идиолект
не пушкинским, куда там, но сочтут
хоть в чём-то равным? Ха. Взамен им книги
несу неоспоримые, и тики
одолевают: мой молочный люд
их не сметёт, и хлебный — не сметёт,
любимые, хорошие при чистке
селёдки будут порваны садистки, —
но сельдь ошиблась дверью, и вперёд
в чужих руках родные и стихов
спешат и согреваются: уж нет их.
Прочту ещё раз пазуху пригретых, —
и всё, не надо хлеба — я готов.

Иллюстрация Eli Digital Creative / Pixabay.

И не кончается строка (распоследнее)