Тоны и тона

Стороны́ — четыре, три окна,
комната — одна, восток повсюду,
юг вокруг, и запада полна
комната. Тонá на юге — чудо:
непрерывный август; днём окно
видит пролетающие пары
человеков, коим суждено
выкликать по-витебски: «Бульвары
много лучше взлётной полосы!»;
треугольник в темени лучится;
ни заря — взвиваются с лозы
ягоды, и лётные девицы
лётных обожателей поя́т.
Западные тóны — чудо света:
«Ножницы поправим! — сам-десят
с запада выкрикивают седо.
И лохмато: — А теперь ножи
ваши перочинные, мальчишки»;
с запада доносится: «Лежи!
Шар тебя поднимет, с ели шишки
заберёшь зелёные. Шары
надуваем гроздями»; «За тряпки
детство отдаём! — в тартарары
из окна зовут. — Неси охапки:
детство обменяем на рваньё».
Тон восточный — крик картошки, хлеба,
на костре печёных; вновь чутьё
схватывает залетевший слева
молока топлёного букет
с ливнем заодно и первым снегом —
и библиотекой, тут же цвет
яблонь и черёмухи, набегом
бьётся о восточное окно
мамин корвалол: несносный воздух
забивает всё. Но что чуднó:
сколько же всего при зюйд-вест-остах.