Барак

Собаку принесли из-под дождя
и града, разумеется, и сухо
устроили собаке: там пищуха,
чей мокрый писк не рвал и полуслуха
(собака позабылась кус спустя),
.
истаивала, ибо без зонта,
как сахарок, а тут спалось на куче
заношенных портянок, как в падучей,
себя не ощущая, лучший, лучший
сон в жизни, и барак как густота
.
сухого для сырого приложил
других усердий столько: стало сыто:
чужих животных рёбра и копыта
с забытыми жиринками, и влито
внутрь молока на свору пёсьих рыл,
.
и — это ей не снилось — ей полдня
беситься с жиру, жить на задних лапах,
держа на морде водку, сточный запах
которой выворачивал, разлапых
барачников, таращащихся: «Гля»,
.
увеселяя, нравилось страх как.
Огромная лохматая собака
служила, дожила, за «счастье, на-ка,
в тепле вкушать блаженство». Но имаго
зимы уже созрело, и барак
.
сослал её вмерзать не в лёд, так в снег,
не мордой, так заплывшим салом телом,
с приказом рвать на части в опустелом
пространстве неизвестных, чьим уделом
«пусть станет, сука, смерть; довольно нег;
.
поди-ка, послужи». Ранимый пёс,
расстроившись, не стал глодать пластмассу
скакательных костей с эрзацем мяса,
спросил меня: «А так бывает, масса?»
Иначе не бывает, мой барбос.