У ухажёра вырвать даму
и в сущий снегопад обоих
в травмпункт снести; потом октоих
вопить у печки: он овамо,
.
она за ним туда же, в пламя,
перестарались ибо ладно:
его фамилия Прохладно,
он даму умерщвлял, и нами
.
был остановлен; «не давала, —
сказала голова, о ноги
ударенная, — недотроги
такие стали», из овала
.
став некой невозможной формой;
её фамилия — Наташа,
она умаялась, шабаша,
и отказалась в смехотворной,
.
как голова ещё сказала,
и грубой форме дать на детской
площадке, чтоб затем в мертвецкой
переливаться в тень накала
.
всей босотой и утлым задом.
Так мы отбили на рассвете:
её, ему, не очень метя,
всё, что возможно, русским адом
.
отнекиваясь: если танки
берут и прутся на границу,
как нам ещё оборониться
от нескончаемой изнанки?
.
Идёт какая-то война,
не мать пускай, зато родна.
и в сущий снегопад обоих
в травмпункт снести; потом октоих
вопить у печки: он овамо,
.
она за ним туда же, в пламя,
перестарались ибо ладно:
его фамилия Прохладно,
он даму умерщвлял, и нами
.
был остановлен; «не давала, —
сказала голова, о ноги
ударенная, — недотроги
такие стали», из овала
.
став некой невозможной формой;
её фамилия — Наташа,
она умаялась, шабаша,
и отказалась в смехотворной,
.
как голова ещё сказала,
и грубой форме дать на детской
площадке, чтоб затем в мертвецкой
переливаться в тень накала
.
всей босотой и утлым задом.
Так мы отбили на рассвете:
её, ему, не очень метя,
всё, что возможно, русским адом
.
отнекиваясь: если танки
берут и прутся на границу,
как нам ещё оборониться
от нескончаемой изнанки?
.
Идёт какая-то война,
не мать пускай, зато родна.