Когда свету конец, налетает внимательный некто:
ставит в комнате свет, чтобы солнце слепило окно,
шторы топчет, сорвав, перекрёстные ленты умно
отдирает усмешкой и маслом подсолнечным, но
там же краска ещё, видит-видит издержки перфекта:
.
«Чёрно-белы слои, слоёв несколько, выбить не проще,
цирковыми ножами, которыми мазали в цель
(длинноногую деву; отбил и отнял), Уриэль
неужели не выскоблит зиму… Хотите апрель?» —
«Да, апрель ничего». — «Вот и славно: капель после нощи
.
только звонче и толще, нощь долгой была». Выпиваем:
«Больше слёзки не лить. — И по морде: — Не лить говорю». —
«Постараюсь». — «Старайтесь. Зачем приросли к февралю?» —
«Сам не знаю». — «Воронеж? С Воронежем сами. Люблю». —
И, болтаясь, летит не умеющим пить шалопаем.
1 Комментарии
ставит в комнате свет, чтобы солнце слепило окно,
шторы топчет, сорвав, перекрёстные ленты умно
отдирает усмешкой и маслом подсолнечным, но
там же краска ещё, видит-видит издержки перфекта:
.
«Чёрно-белы слои, слоёв несколько, выбить не проще,
цирковыми ножами, которыми мазали в цель
(длинноногую деву; отбил и отнял), Уриэль
неужели не выскоблит зиму… Хотите апрель?» —
«Да, апрель ничего». — «Вот и славно: капель после нощи
.
только звонче и толще, нощь долгой была». Выпиваем:
«Больше слёзки не лить. — И по морде: — Не лить говорю». —
«Постараюсь». — «Старайтесь. Зачем приросли к февралю?» —
«Сам не знаю». — «Воронеж? С Воронежем сами. Люблю». —
И, болтаясь, летит не умеющим пить шалопаем.
