Носится пух в тополиных местах, залетая в носы.
Нос, заходя в тополиное место в другие разы,
носит очки, убирает себя в воротник, ароматы
ловит, поймав, обоняет (а вот и хламидомонады!
запах ужасно зелёный, куда изумрудней, чем чай;
чу, тянет плаваньем, это с реки и, скорей, баттерфляй,
не по-собачьи; увы, где-то рядом скончалась собака…).
Впрочем, по воздуху носятся также другие, однако
облако, как перьевая подушка, случившись в носу,
нос не волнует (ну насморк и насморк; в той туче внизу
снега-и-льда явно меньше, вдохнём-ка её); одуванчик
и безыскусная грустная муха, присев на диванчик
в нóсе… в носу? хорошо, пусть ещё раз в смешливом носу,
только хихиканье, только дурацкий смешок привнесут —
если сумеют — в ходы и завёртки сопатки. Не хохот!
Лишь в тополиных местах разражается хихоньки-грохот.
Нос, заходя в тополиное место в другие разы,
носит очки, убирает себя в воротник, ароматы
ловит, поймав, обоняет (а вот и хламидомонады!
запах ужасно зелёный, куда изумрудней, чем чай;
чу, тянет плаваньем, это с реки и, скорей, баттерфляй,
не по-собачьи; увы, где-то рядом скончалась собака…).
Впрочем, по воздуху носятся также другие, однако
облако, как перьевая подушка, случившись в носу,
нос не волнует (ну насморк и насморк; в той туче внизу
снега-и-льда явно меньше, вдохнём-ка её); одуванчик
и безыскусная грустная муха, присев на диванчик
в нóсе… в носу? хорошо, пусть ещё раз в смешливом носу,
только хихиканье, только дурацкий смешок привнесут —
если сумеют — в ходы и завёртки сопатки. Не хохот!
Лишь в тополиных местах разражается хихоньки-грохот.
