Чего?

Слово «чего?» — вот и всё, что осталось от слов.
Жесты ещё не спустили, так я на картонках
понаписал разношёрстных «чего?» и — таков:
этим в намордниках, кляпах, с овсянкой ли, пшёнкой
в клюве ли, в варежке ль, прежде чем вякнуть: «чего?»,
разговорившись в трамвае о родине-суке,
столько всего надо сделать, пока хвастовство,
гордость за родину-маму хотя бы во скуке
быть и жевать, не задушит: стянуть танкошлем,
сдёрнуть намордник, сорвать изоленту и кашу,
манку ль, кирзу ли, доесть, наконец, чтоб затем… —
я же «чего?» на молочной картонке («поглажу?
бяша хороший, у бяши спинные мозги»),
на обувной («вольно, бяши, сымайте шинели»)
им покажу, а бараны: «чего?» («очаги?
печи какие-то? нет, мы туда не смотрели»).