Задание: сочинить нечто рифмованное, в котором должны быть определённые слова, а именно «тело», «мел» и «обвести».
Результаты: перед вами; эксперимент, как и семь лет назад, проводился в школе №17, конечно же, Серпухова (Московская область), где Исупов побывал с визитом памяти :-) в конце января.
Кстати: Петя, Аня и Серёжа (умница, но второгодник) всё ещё школьники (Серёжа, и не выпускайся, ибо загребут тут же, и станешь ты, Серёга, по счёту двухсотым. Пожалуйста, Серёга, учись всегда); Лена, Юра и Люба со школой — всё, но всё равно её ученики; ученица 18-го, кажется, класса, Люба вышла замуж, развелась, снова вышла, при этом упорно училась, работает сами видите где… Все очень хорошие, а главное — живые.
Петя Р., 14 лет
Увидев тело, подползи,
пусть и на энный день,
и мелом обведи такси,
проворную мишень,
.
в которой тело не ушло,
хотело — но, увы.
— Hello, how low, hello, hello,
how low, hello, hello,
hello, hello, hello, how low,
how low, hello, hello,
увы, такси не столь резвы,
вот вас и сотрясло.
.
Хотя тебя заметят и́
изрешетят, найди
себя — и всё же обведи!
Потом свои ломти.
Аня Т., 16 лет
Я буду дивным, но мертвецким телом,
не обведя себя сначала мелом.
Серёжа Г., 18 лет
«Прощанье с телом мел–палеогена
назначено на прошлый понедельник.
Дресс-код сугубо флотский: клёши, тельник,
угрюмость морд (распорядитель Гена
забьёт ногами лишь за тень насмешки
по поводу причины, суть импакта,
который грохнул сливки авангарда
нептичьих динозавров), жёны чешки…»
(Из некролога в объявленьях граждан.
Дородной чёрной рамкой обведённый,
он незабвенен тем, что, как Будённый,
с усами, в позументах, взбудоражен.)
Лена Ю., 20 лет
Как мёртвою рукою обвести!
Не тушью окаймляю — школьным мелом:
глазищами и блеска конфетти
становятся глаза (всё дело в белом:
когда февраль, уродуя лицо,
по вечерам особенно глумится,
когда ты надеваешь бельецо
и думаешь… мороз-и-мрак на лица
плюют: тебя не видит ни один.
А мелом подсветила — не отводят).
Прилакомила, стало быть: годин
февральских полумальчик гуманоид
не замечая, прётся за тобой
приворожённый дурочкою. Тело
его — уже моё. И хвост трубой,
с такими-то глазами. Разглядело.
Юра Ж., 22 года
Не разбудили. С спящего какой
спрос? — никакого. Тело спит бухое
и снится ему сон, в котором рой
ментов вокруг кружит, «побеспокою?» —
любезно ртом, а не литой ногой
интересуясь у, и телу снится,
что спит оно бухое и зимой,
что спит оно на улице, из ситца
на нём одни линялые трусы,
поэтому приметы очевидны,
и взвод ментов, носителей кирзы,
кирзой ему под рёбра, чтобы виды
татуировок, родинок и дыр
от пуль, заточек, глупости взирали
с затылка, живота, спины в надир…
«Нет, нет, в зенит, в зенит! — в ментов орале,
артельном рту, бугрится чуткий мат: —
Переверните алика на спину»,
и телу снится сон во сне: помад
не выдают ментам, и кокаину
ментам не выдают, зато есть мел,
чтоб обводить по снегу белым мелом
косых людей, «да он окостенел,
продрог, замёрз, чего тут с этим телом…»
Люба Л.-М. (в девичестве К.), 24 года
…возиться. И действительно, чего?
В морг привезли, сказали: «Любка, сделай.
Кромсай, Любаня, вот те вещество.
Изрежь, но объясни, что в занемелой
материи бухарика не так.
Что именно бухарика свалило».
И Любка рада резать. Я — дурак.
Нашла себе работу. Я дурила.
Вспорола, обнаружила, в отчёт.
А клоуна вы, суки, не хотите ль?
Любовь умеет, Любка наплюёт
на гуманизмы ваши и на китель
ваш, лейтенант, налейте ж «шила» нам.
И Любка тяпнет, тяпнет-тяпнет «шила».
И Любка ляпнет смерти: «Наподдам».
И нарисует губы, чтоб мозжили
помадой самой красной суку-смерть,
тем самым обведя её вкруг тела:
остылое — а клоунское, жердь —
а при кумач-губах хватает мела,
чтоб смехом закатиться ей в мурло.
Какой же получился смехотворный!
Сюда, ребёнки, в морг! Hello, how low!
Живой покойный шут из грим-уборной!
Результаты: перед вами; эксперимент, как и семь лет назад, проводился в школе №17, конечно же, Серпухова (Московская область), где Исупов побывал с визитом памяти :-) в конце января.
Кстати: Петя, Аня и Серёжа (умница, но второгодник) всё ещё школьники (Серёжа, и не выпускайся, ибо загребут тут же, и станешь ты, Серёга, по счёту двухсотым. Пожалуйста, Серёга, учись всегда); Лена, Юра и Люба со школой — всё, но всё равно её ученики; ученица 18-го, кажется, класса, Люба вышла замуж, развелась, снова вышла, при этом упорно училась, работает сами видите где… Все очень хорошие, а главное — живые.
Петя Р., 14 лет
Увидев тело, подползи,
пусть и на энный день,
и мелом обведи такси,
проворную мишень,
.
в которой тело не ушло,
хотело — но, увы.
— Hello, how low, hello, hello,
how low, hello, hello,
hello, hello, hello, how low,
how low, hello, hello,
увы, такси не столь резвы,
вот вас и сотрясло.
.
Хотя тебя заметят и́
изрешетят, найди
себя — и всё же обведи!
Потом свои ломти.
Аня Т., 16 лет
Я буду дивным, но мертвецким телом,
не обведя себя сначала мелом.
Серёжа Г., 18 лет
«Прощанье с телом мел–палеогена
назначено на прошлый понедельник.
Дресс-код сугубо флотский: клёши, тельник,
угрюмость морд (распорядитель Гена
забьёт ногами лишь за тень насмешки
по поводу причины, суть импакта,
который грохнул сливки авангарда
нептичьих динозавров), жёны чешки…»
(Из некролога в объявленьях граждан.
Дородной чёрной рамкой обведённый,
он незабвенен тем, что, как Будённый,
с усами, в позументах, взбудоражен.)
Лена Ю., 20 лет
Как мёртвою рукою обвести!
Не тушью окаймляю — школьным мелом:
глазищами и блеска конфетти
становятся глаза (всё дело в белом:
когда февраль, уродуя лицо,
по вечерам особенно глумится,
когда ты надеваешь бельецо
и думаешь… мороз-и-мрак на лица
плюют: тебя не видит ни один.
А мелом подсветила — не отводят).
Прилакомила, стало быть: годин
февральских полумальчик гуманоид
не замечая, прётся за тобой
приворожённый дурочкою. Тело
его — уже моё. И хвост трубой,
с такими-то глазами. Разглядело.
Юра Ж., 22 года
Не разбудили. С спящего какой
спрос? — никакого. Тело спит бухое
и снится ему сон, в котором рой
ментов вокруг кружит, «побеспокою?» —
любезно ртом, а не литой ногой
интересуясь у, и телу снится,
что спит оно бухое и зимой,
что спит оно на улице, из ситца
на нём одни линялые трусы,
поэтому приметы очевидны,
и взвод ментов, носителей кирзы,
кирзой ему под рёбра, чтобы виды
татуировок, родинок и дыр
от пуль, заточек, глупости взирали
с затылка, живота, спины в надир…
«Нет, нет, в зенит, в зенит! — в ментов орале,
артельном рту, бугрится чуткий мат: —
Переверните алика на спину»,
и телу снится сон во сне: помад
не выдают ментам, и кокаину
ментам не выдают, зато есть мел,
чтоб обводить по снегу белым мелом
косых людей, «да он окостенел,
продрог, замёрз, чего тут с этим телом…»
Люба Л.-М. (в девичестве К.), 24 года
…возиться. И действительно, чего?
В морг привезли, сказали: «Любка, сделай.
Кромсай, Любаня, вот те вещество.
Изрежь, но объясни, что в занемелой
материи бухарика не так.
Что именно бухарика свалило».
И Любка рада резать. Я — дурак.
Нашла себе работу. Я дурила.
Вспорола, обнаружила, в отчёт.
А клоуна вы, суки, не хотите ль?
Любовь умеет, Любка наплюёт
на гуманизмы ваши и на китель
ваш, лейтенант, налейте ж «шила» нам.
И Любка тяпнет, тяпнет-тяпнет «шила».
И Любка ляпнет смерти: «Наподдам».
И нарисует губы, чтоб мозжили
помадой самой красной суку-смерть,
тем самым обведя её вкруг тела:
остылое — а клоунское, жердь —
а при кумач-губах хватает мела,
чтоб смехом закатиться ей в мурло.
Какой же получился смехотворный!
Сюда, ребёнки, в морг! Hello, how low!
Живой покойный шут из грим-уборной!
