Пятнадцать мне; почувствую с утра
и побегу высматривать и плакать:
а ну как и пятнадцать не пора
вытягиваться им, а ну как мякоть
они ещё. Гвоздём… где длинный гвоздь,
которым надорву их, чтобы рана
мне помогла увидеть их насквозь:
они — ничто, остаток, а не рано,
а «рано» — это значит «никогда»…
Окрасятся. Заноют. Дрогнут струнно.
И — разбегутся влево, вправо. А —
я заору: «Начало!», и: «Кануна
преддверие!», и: «Как же хорошо!»
По лестнице пущусь не вниз — на крышу.
И, не заметив края крыши, ó
страх не споткнусь: слечу, в них ветр услыша.
1 Комментарии
и побегу высматривать и плакать:
а ну как и пятнадцать не пора
вытягиваться им, а ну как мякоть
они ещё. Гвоздём… где длинный гвоздь,
которым надорву их, чтобы рана
мне помогла увидеть их насквозь:
они — ничто, остаток, а не рано,
а «рано» — это значит «никогда»…
Окрасятся. Заноют. Дрогнут струнно.
И — разбегутся влево, вправо. А —
я заору: «Начало!», и: «Кануна
преддверие!», и: «Как же хорошо!»
По лестнице пущусь не вниз — на крышу.
И, не заметив края крыши, ó
страх не споткнусь: слечу, в них ветр услыша.
