Памяти Владимира Семёновича Маканина
Ломящемуся в дверь — пучок рентгенов,
потом пучок петрушки. Амулет,
висящий на двери, седых, шатенов,
брюнетов и т. п, что взяли след,
а дверь — помеха, а за дверью некто
бросает в воду веские концы,
в два счёта оплешивит, — и брюнета,
шатена и седого в мертвецы
записывать не поздно и не рано —
без надобности: буйство и вихры
потеряны уже, как только раны
сломали лом о дверь и «маляры»
с «сантехниками» взвизгнули «болгаркой».
Кудрей лишится к вечеру народ,
ломившийся к вредителю. «Не шваркай
о тыкву кулачищем, не вернёт», —
всхохочут сантехнические жёны.
У лысых наконец-то шерсть со спин
слетит, и жёны прыснут: «Обнажённо
тебе недурно, пупсик». Так один,
всего один, пучок рентгенов сводит
решительные счёты: впустит в дверь —
и вымещает в исподволь-изводе:
сначала полубокс, потом потерь —
уже на третьи сутки — столько много,
что нежными ложатся трупы в гроб
и издают «ме-ме» до эпилога…
Пучок петрушки, или же укроп
за пятачок пучок, а то и лука-
порея, сельдерея за пятак
в дар поднести вломившемуся, ну-ка,
не забывай, часы его тик-так.
