Извне

Трое пришельцев не лепят куличики, нó
ноги в песочнице, ноги разутые, ó
чём, помолчав, говорят, помолчав, говорят?
Вот бы узнать, всё отдал бы, а вдруг не о нас,
вдруг не о детях, которых, когда пятьдесят
к горлу подступит, своротит из времени: раз —
.
и уж закопаны… Вдруг, заскучав, о своём? —
что обольстительней, что покоряет, что ком
в горло суёт, а иначе бы гаркнул: «Ко мне!
Живо сюда, номер дома, квартиры, этаж,
я вам налью молока, негодяи извне,
яблок отсыплю, за них с молоком не предашь».
.
Дети приносят им лужу — лепить каравай.
Дети не знают, что им в пятьдесят под трамвай
класться, иначе — больнее, мучительней: хворь
съест по кусочкам, кусочки сначала ему-
ей показав: «Наглядись, наглядись. Тараторь,
как тебе страшно». Пришельцы — а всё по уму:
.
детям — ни слова и вылепят вкусный хлеб-соль.
Дети заставят щипать и вкушать: «Нет, уволь,
надо сглотнуть, понимаешь, иначе — плевок
в душу ребёнка. Ты гость на Руси или враг?
Ты уважаешь меня? А ещё, ля, двуног.
Умница. Вкусно?» Детей в пятьдесят скосит рак.
.
Руку, не правую, óтдал бы, только б не знать,
что говорят эти трое чужих. Исполать
им за ненашесть, невнятность, надежду… мечту.
Трое в песочнице, время к полудню, и у́
этих детей будет старость, а я отойду,
может быть, в полночь. И вот мне опять вмоготу.

1 Комментарии