Здравствуйте. Если вы слышите это смущённое «здравствуйте», значит, у вас есть телефон (ну не в будке же вы морозитесь); значит, под вашу дверь подсунули газетку «Новости Брайля»; значит, огрубевшие подушечки ваших пальцев (хвала им, давно потерявшим хохломской узор, но не чувствительность) доводились до объявлений; значит, вы наткнулись на бессловесное (три металлических рубля за слово, название объявления бесплатно) частное бла-бла «Овидий или Апулей? Конечно же, Апулей, картонка ты дурильная!»; значит, что-то в вас шевельнулось и вы тренькнули по моему номеру.
Привет, это я, и это, простите, я дал это объявление, и это, простите великодушно, запись на автоответчике, потому что позвонят в лучшем случае человек семь, — и что же, мне семь раз говорить одно и то же? Ну нет. И, да, прослушивание до конца — обязательно. Прекращайте жевать, начинайте слушать. Фамилию мою вам знать необязательно; вот выйдет рóман, тогда и. О народных сборах на издание рóмана будет объявлено, ждите с нетерпением, начав откладывать прямо сейчас. И — хватит курить: каждая выкуренная вами папироса — это лучшая страница, которой не досчитается рóман. Неужели вам нужен рóман без кучи самых захватывающих страниц?
.
Бла-бла-бла. Иногда… почти всегда я противен сам себе настолько, что мечтаю об исчезновении. Не исчезновении из вашей (ха-ха-ха) или своей полужизни, но — улетучивании, о переставании быть обнаруженным. Вы звоните, а я не отвечаю; вы взламываете дверь топором, а меня нет; вы выбегаете с собакой по следу, а он обрывается самым загадочным образом, будто я взял и рассеялся в атмосфере. Запах подмышек? — даже собака не.
Каждый божий год только в нашем трёхгубернском плоскоземелье пропадают вовсе десятки тысяч человечков, то есть целые малые и средние города. У вас отпуск, вы купили билет, вы взяли чемодан вещей и второй надувных шариков для мелкой родни, вы прибыли на единственную платформу, вы сошли с поезда — а вокруг никого, и такси стоят пустые; вы садитесь за руль такси и везёте себя на любимую улицу, удивляясь по дороге безлюдью; вы стучитесь в дорогую дверь, а за ней тишина; вы достаёте из чемодана топор, взламываете квартиру №34, второй подъезд, четвертый этаж, вторая дверь слева, а там — никого. Город пропадал постепенно, но к вашему приезду исчез весь, и ваши канули в числе первых, потому что ваши. Вы звоните нынешним своим, чтобы они поседели вслед за вами, а трубка не отвечает: свои тоже запропали. Потому что свои.
.
Это не беллетристика. Это факт. В том числе моей биографии: мой дядя самых честных правил однажды, как всегда, поддав, вышел из дому — и больше в него не вернулся (и ладно бы он был собакой, почувствовавшей в себе немалую уже опухоль… Всё, что он чувствовал в себе — это два стакана с менисковым портвейном). Ни один опрошенный нами живой (а до мёртвых мы ещё доберёмся) не видел его после девяти тридцати весёленького октябрьского утра энного года.
Хотите знать, куда они все каждый год раз — и? Значит, в этом Энске у вас были любимые или кровные родственники. Или же вы ужасно любопытны, что чреватый грех, но только если вы кошка Варвара.
.
Овидий со своим знойным катастеризмом не катит, бабочки — рулят, Апулей — душка, умница и прозорливец: каждый год десятки тысяч только плоскоземельцев (сколько среди них Луциев? — не больше пары) превращаются — наконец-то я произнёс это жуткое слово — в. Никуда они не пропадают — они просто перерождаются. В кого? Луции, коих пара, не больше, конечно, в ослов, вероятно, для зоопарка, в самца и ту, которую вожделеет самец, ибо нет в наших снегах других ослов, кроме зоопарковых и цирковых (ослов — тьмы, но настоящих, оказывается, двое). Так в кого же? Да в кого только не.
Но сначала — о терминах в заголовке. Метаморфоз — это исчезновение человечка, временное или постоянное, сопровождающееся мгновенной перелицовкой исчезнувшего в то или иное существо, которое присуще ареалу обитания пропавшего. А превращение — это обратный метаморфоз из существа в человечка. Метаморфоз без превращения — явление распространённое, но не настолько, как метаморфоз с п.: по статистике, до двух третей из нескольких десятков тысяч ежегодно исчезающих плоскоземляков, став тараканами, свиньями, крысами и пр., через некое — смутной продолжительности (от сущих секунд до нескольких месяцев) — время возвращаются, но ничего, увы, не рассказывают, словно дали подписку: понятно, что что-то утаивают, но ни вслух, ни на письме сказать об этом не в силах, и не только потому, что потеряли навыки речи, общения и письма… Ничего, НКВД их разговорит и распишет.
Вернувшиеся пропавшие относятся к настоящим человечкам: подлинным, таким как вы или я, которые пока не пропали (то есть давайте-ка не зарекаться… настоящесть, вероятно, не константа). А вот исчезнувшие с концами, скорее всего, не были настоящими ч., но — были ЛИЧИНКАМИ (помните, у самого глазастого из нас: «Давно, в поре ребяческой твоей, / Ты червячком мне пестреньким казалась / И ласково, из-за одних сластей, / Вокруг родной ты ветки увивалась»?), и исчезновение — это всего лишь вторая (без всякого промежуточного окукливания, всё-таки мы, настоящие ч. и их имитаторы, не насекомые) стадия их бытия, называющаяся ИМАГО: будучи личинками, они выглядели настоящими ч., не являясь таковыми (полагаю, мы чего-то такого опасались от таких исчезнувших, просто безответственно помалкивали), а потом, когда они наконец-то развились, когда пришло некое время, они стали собой: тараканами, свиньями, крысами, а двое даже ослами («Постой, постой, порвется пелена, / На Божий свет с улыбкою проглянешь, / И весела, и днем упоена» ты тыловую крысою предстанешь). Ну, свиньи так свиньи, туда им и дорога. Чего не скажешь об обратных превращенцах.
.
Итак, в кого? Обращайте внимание на изменившиеся жесты и повадки существ, которые вас окружают. Приглядитесь, если ищете пропавшего, к ластящейся незнакомой собаке: согрейте её, обиходьте, наложите гипс на сломанную лапу, выставьте миску с той едой, которую любило ваше исчезнувшее солнышко-и-воробышек. Возможно, шкварки, семечки, рюмашка вернут вашего человечка раньше срока. Прикармливать ли тараканов и крыс? — Тут каждый решает сам.
Хотел бы я, став, разумеется, большой лохматой собакой сумрачного нрава, чтобы моя хорошая, пока я собака, кормила меня с руки домашним творогом? «Хотел бы» не то слово.
.
Причина исчезновений, в том числе исчезновений с возвращением типа «А вот и я» спустя мерзкий понедельник или наконец-то настоящий июль с настоящим загаром на берегу М.-реки под Звенигородом? Вообще говоря, одна: наше плоскоземелье, ибо там, где Земля… овальная, статистика на порядки менее жирная, чем у нас. Что, конечно, не отменяет цифры, относящиеся к личинкам. Что есть — то есть: некоторые таковы и на плоском и узком лбу, полузахваченном треугольником густой чёрной щетины, тянущемся с самого загривка, и на яйце с животом в 13 593,1656 версты. И если они комары (но не изящные долгоножки), то, право же, лучше бы их со всей дури прихлопнуть.
.
Вас, конечно, интересует, кем обернулся мой дядя самых честных правил? Уверен, что космонавтом спешно и секретно улетевшего корабля. Куда юркнул кораблик? Вы правы, во вдруг открывшуюся червоточину.
.
Не забывайте оплачивать свою сверхпроводную телефонию и протирать (не пить!) денатурированным спиртом трубку. Они вам ещё пригодятся: я (не забывайте пролистывать «Новости Брайля» до объявлений, а в объявления вчитываться до мозолей на подушечках) зачем-то пишу как угорелый. 
