Сергею
Адамовичу
Ковалёву
Поднимаясь по стенке всё выше,
Плутая и сваливаясь с непривычки,
Не разбирая ещё погон и лычек,
Мало что понимаю, но многое вижу:
Ноги у здешних кончаются сапогами,
О стóпах не ведают; так с рождения;
Кирза не изнашивается, лишь лютеет,
Ибо натаскивают: пинают себя часами.
Ягодицы (по-ихнему жопы) поджары,
Сидят мало, табуреты тут для другого:
Ими бьют — аккуратно и толково;
Это базис, как и кожаные портсигары.
Их предлагают, улыбаясь от уха до уха;
Сигареты особые, с золотым ободочком;
После возносят табурет — и по височку.
Учтивость полезна для вышибания духа.
Ляжки формы перевёрнутой бутыли,
Строго под галифе типовых размеров;
Бёдра с браком означают конец карьеры.
Но это не всё, что надо знать о тыле.
За двуличные ляжки комиссуют на месте:
Колесуют всех членов семьи урода;
Говорят, таково требование народа:
Не вышли чреслами — сюда не лезьте.
Сразу за бёдрами простираются руки —
Железные десницы настоящих атлетов;
Залог их мощи — увесистые табуреты —
Лучшая гарантия выпуска на поруки.
С тех пор когда мебели было мало,
Прошли века, но кулаки всё ещё в трéнде:
Пальцы срослись, и, если верить легенде,
Эволюция сдулась — так их и не разжала.
«Их руки чисты и благоухают мылом…»
Это не просто писание — но правда:
Правило гигиены и требование устава:
«…Не бить нечистыми по грязным рылам».
О сердцах особо, ибо не понаслышке:
Они есть. Крохотные и очень злые;
Чудо также в том, что они мясные
И, разумеется, горячие, даже слишком.
Глаз (один) голубой, другой всегда целит;
Оба без устали косят, но дело знают:
Разоблачают… виноват, шмонают,
Иначе как бы мы среди них кишели.
Рты на молниях, вещание идёт чревом;
Головы, как у людей, — для маскировки,
Холодные настолько, что даже неловко
Вякать: из морозилки, с последующим подогревом.
Тени не производят — сам удивляюсь;
Живут веками; как кролики плодовиты;
Плотоядны; по службе бывают ядовиты…
Я уже напел на допрос — закругляюсь.
Там, где я сейчас ползу, из-под краски
Видна надпись: «Отсосал у наркома. Мило!»
Звучит хвастливо, но нам по силам:
Выпить всего Феликса реально, не сказки.