Моя сáмая-сáмая кража? Ну конечно же, снеговик! Да ну чтó вы, не на продажу: ассистента искал, вот и… Нарисуйте себе перспективу: ночь, луна, снеговик, как бог, высоченный и молчаливый. Разве мимо пройти я мог? Тут ещё и другое сыграло: у парнишки холодный ум, и моя голова не мочало: лёд внутри вместо всяких дум. С головы я и взялся за дело. (Лучше сдохнуть, чем сдаться, ага.) Снеговик весил тонну, а тело холоднее останков врага. Пока нёс, превратился в ледышку: до костей пробрало, до кишок. Согревало лишь то, что детишки плакать будут. Увы, мир жесток…
Иногда я впадаю в крайность: просто еду куда-то, а там, да простится мне эта странность, лезу в дом, чтобы глянуть там-сям. Оставляю, бывает, мусор, могу камеру утащить; словно этот… кинопродюсер, наблюдаю чужую жисть. Люблю в ваннах бывать и спальнях. В зеркалáх слишком много меня… Будто в странах каких-то дальних побывал. Ладно, всё это — болтовня…
Снеговик, здоровяк, занял время. По частям был украден — и что ж? Я его не узнал — вот проблема… Совершено другой. Не похож! Не хотел его бить, но… сорвался: разбежался и врезал ногой. Не подумайте, что согревался, — просто ту́зил. Один раз, другой… Но в итоге, конечно, согрелся :-), задохнулся, дурак, и вспотел. И подумал: чего я так взъелся, не с катушек ли, часом, слетел… И такая меня охватила… Как бы это сказать… ну, тоска… Снеговик раскуроченный, милый, мы с тобою как два сапога…
Мне обычно бывает так скучно, что готов обокрасть… сам себя. Я в такие часы непослушный, я в такие часы второпях выхожу на работу на шáру, поступаясь карьерой своей: как-то раз я подтибрил гитару (мысль проста: научиться б на ней), а уловом другого набега стал шекспировский бюст… Итого: снеговик — преступление века, сногсшибательней нет ничего :-)!
Вам понятно, о чём я толкую? Снеговик… взят у вас со двора?! Что поделать… Такой я. Ворую… Привет детям, супругу. Пока. 
Stealing
The most unusual thing I ever stole? A snowman.
Midnight. He looked magnificent; a tall, white mute
beneath the winter moon. I wanted him, a mate
with a mind as cold as the slice of ice
within my own brain. I started with the head.
Better off dead than giving in, not taking
what you want. He weighed a ton; his torso,
frozen stiff, hugged to my chest, a fierce chill
piercing my gut. Part of the thrill was knowing
that children would cry in the morning. Life’s tough.
Sometimes I steal things I don’t need. I joy-ride cars
to nowhere, break into houses just to have a look.
I’m a mucky ghost, leave a mess, maybe pinch a camera.
I watch my gloved hand twisting the doorknob.
A stranger’s bedroom. Mirrors. I sigh like this – Aah.
It took some time. Reassembled in the yard,
he didn’t look the same. I took a run
and booted him. Again. Again. My breath ripped out
in rags. It seems daft now. Then I was standing
alone among lumps of snow, sick of the world.
Boredom. Mostly I’m so bored I could eat myself.
One time, I stole a guitar and thought I might
learn to play. I nicked a bust of Shakespeare once,
flogged it, but the snowman was the strangest.
You don’t understand a word I’m saying, do you?
(Из книги Selling Manhattan, изд. Anvil Press Poetry, 2004 г., ISBN 978-0856462955.)
Перевод Игоря Исупова.
