Простонародью яблок невдомёк,
что воздух заселён не так уж густо,
и падать будет быстро, а едок
не водится под деревом стоусто,
чтоб нежно отловить и передать
той женщине, которая варенье,
раскрыв на «я» священную тетрадь,
какой уж день готовит с вдохновеньем;
и падать будет больно — у земли
снег мягкий отрастёт ещё не скоро,
и, словно мяч, затеют кобели
гонять упавшего до гола или ссоры, —
и это здорово! Дождаться страстных рук,
как яблоки из фóнов, из отборных,
плодам плебейским вечно недосуг —
так много дел: и сорокаведёрный
мешок наполнить, и на сидр себя
в дар принести, не жалясь, дуйте, люди,
стеснить кладовку, темноту терпя,
и хорошеть на медленном в посуде
(вестимо, медной), дозревать, вкуснеть,
ос угощая пенкой вожделенной, —
и стать вареньем, и забить на треть
все холодильники и пóдполы вселенной.
Та женщина, что гибнет у плиты,
в какой-то миг поднимется над садом,
зависнет — и простецкие плоды
вверх устремятся восхищённым градом. 
