Вернее кофе разве что рука,
исчерченная бритвой по запястью.
А толку? — Там и свет, и свысока
выглядывает некто, и бесстрастье
в тени чернильной теплящихся глаз
подначивает в пару пальцев свистнуть
и, сумасшедшесть вынув напоказ,
перебежать, взлететь и́, зубы стиснув,
заулыбаться: ты чего не спишь,
от тоже-мне-Ньютóна отвращая?
А уж потом: а кто ты? а я лишь
зашёл для здрасьте, но могу и чаю…
Ночь отпускала; бледен и раскос,
свет занимался; на её балконе
молчали люди, чистые от слёз,
она меж них, забравшись под ладони,
смиряла горе, что ж ещё, беду,
днём наполняясь, чёрным днём, и цветом;
и я подумал: как-нибудь зайду —
скажу, чтоб хвост держала пистолетом.