Ивану доставалось

Яблоку по имени Иван
(отчего «Иван»? — затем что Ваня,
свойский потому что: атаманя —
на вершину [ёлки?] не был зван —
сам взобрался и пылал [звездой?]
шаром внеземным [до новогодья?],
к спутникам Земли: — «Вашблагородья,
ту́та я: бока гора горой,
но с пупком, но тоже сирота,
разве что не падаю с орбиты,
мы похожи!» — приставал; завиты
вкруг Ванюши, спутники когда,
в окна пялясь, хáбблили его,
а когда — другие достиженья,
Юрий Алексеич в дни княженья
тюбики с повидлом — «нет, не то!» —
подъедал и зазывал на бóрт…)
доставалось больше всех наливов:
те мы чуть ни жарили, а дивом
только любовались и в кроссворд
помещали: «Укусить бы, но
не недосягаемо, а выше,
выше забирай: не то что с крыши —
с флюгера не снять — взгромождено
нá плечи опущенных небес
(замечали, в непогоду небо
ниже, прижимается, нелепо
это: вышел — и почти исчез:
граждане вопят: “Где голова?!” —
наша высота, наш редкий случай);
круглое, большое и падучей
не страдает, ибо мы сперва
“Ваня, упади, пади же, фрукт!” —
умоляли, но не тут-то было;
провисит до Нового, а стыло
станет — птицы, может, уберут».