Я видел… Нет, его не видел я:
во мраке невозможен он. И — нечем
нам видеть: рот завещан, мы лепечем
о том, чего коснулись: острия
.
коснулись — и лопочем: «больно как»,
и — ноги нам оставлены — отсюда,
подальше от ножа и жала, чудо,
что ноги нам завещаны. Кушак
.
сними, чудак, сними трусы, сними
портки и телогрейку, сбрось обмотки,
скинь валенки и лапкою короткой
(она вверху) обшарь себя. Ну и́?
.
Есть сфинктер (он внизу), есть шалый гвоздь,
забитый в темя лучшими друзьями
по младшей группе (нечего ночами
спать в детсаду), есть копчик, даже ость
.
уже седая, ты бы её хной,
есть в боли головной (так много шерсти!).
А глáзок — нету, сволочь! Нас из персти
слепил слепня́ми бох, глаза раскрой.
.
И слова нет такого — ибо мрак.
Зачем такое слово в нём кромешном?
«Я видел», «видел» он!.. Он в неизбежном
сверкнёт, и всё померкнет, всех нам благ. 
