Представьте себе выкрашенное дорогущим вантаблэком деревянное каре-возвышение, разделённое сытным меловым следом, оставленным армейскими сапогами, которые хорошо потолклись в мелко молотой негашёной извести: размер следов — 46-й; в верхней части (если см. с высоты мушиного полёта) каре осмысленно разделено на два равных прямоугольника, внизу прямоугольник один, но на всю длину каре; иногда в воздухе следов кипелки больше, чем на чёрной сцене, и мы интерпретируем это только так и не иначе: кто-то в грязных сапогах пинал кого-то без сапог.
Это всё, что вам нужно знать заранее. Остальное разночтёте в процессе. А если вы слепы (а слепы теперь все), в нижнем прямоугольнике у каждого кресла есть приставное место, на котором обязан сидеть шептун (надеемся, ваше правое ухо не покусано и слышит).
.
С. С. АВТОР: Слова, которые сейчас начнут изливаться, чтобы висеть в воздухе, чтобы вы, когда всё закончится, могли их потрогать — и обжечься или обрезаться, — загадка даже для меня. Сегодня ночью я встал курнуть в форточку, чтобы потом прополоскать пасть водой, но воды не оказалось, зато всюду был портвейн, и он не мерещился, ибо я начал пригубливать, и с каждым глотком из меня вытекали слова. К счастью, русские. К счастью, ремингтонистка ещё, или уже, не спала, и слова сохранились. Вот они. Оркестр народных инструментов, туш.
.
С. С. ПОСТАНОВЩИК: Это ещё одна сложная пьеса, которую мы должны и обязаны осилить, чтобы Вишнёвый Сад, сожжённый Антоном Павловичем, был вырублен не напрасно. Наша балетно-цирковая труппа давно готова и ещё раз не подведёт. Спасибо С. С. Автору за переданную нам этим утром ремингтонограмму.
.
С. С. УЧИТЕЛЬ: Здрасьте, я учитель физической химии и химической физики мужской гимназии им. Боевых Отравляющих Веществ. Дорогие мальчики, написали ли вы, как я вчера просил, завещания? Все написали? Надо же, какое послушание. Сегодня мы на себе проверим действие газа «Циклон Б», основное вещество которого — прекрасно известный цианистый водород, который некоторые из вас пытались безуспешно синтезировать в домашних условиях.
Урок сегодня открытый. На нём присутствуют представители завода-изготовителя и, по видеосвязи, ваши трогательные родители. Чтобы все во всём ориентировались: в левой части сцены устроена так называемая газовая камера, чей внутренний интерьер идентичен грузовой кабине машины «Хлеб», но покататься на ней нельзя, ибо у нашего «Хлеба» ни колёс, ни шóфера. Извините, всего сразу не успеешь.
Кто за то, чтобы каждый из вас пробыл в камере минут семь без противогаза? Вы уверены? Надо же, опять единогласно. Концентрация газа — божеская, подобранная мною после получения текста пьесы: все, на ком я успел проверить газ, а это стая дрозофил, как и некий штабс-капитан Зощенко, выживших после хлора и иприта времён Первой мировой, и маленькая такая лошадь (отнял в парке ради урока у двух 11-летних коммерсанток), не помню латинское название, не моя специальность, устоявшая не только под никотином, но и нашим снегом, чувствуют себя ничего так.
Прогноз: рвота (мух во всяком случае рвало) быстро излечивается хлестанием по посеревшим щекам; хлестание предоставят представители изготовителя. Кивают, значит, это правда. Возможный побочный эффект: сердечная недостаточность, но не острая, совсем не такая, когда тебе в драке воткнут нож в правое предсердие; и снова лечится на месте хлестанием по вдруг запавшим мордасам.
И последнее: одних я вас не пущу. Я, мальчики, пойду с вами, это мой святой учительский долг. С. С. Постановщик, приготовлены ли уже пакеты для обильной рвоты? ОК. То есть можно начинать. Не посетила ли хоть кого-нибудь хоть тень сомнения?
.
МАЛЬЧИКИ: Нет, нет, не посетила.
МАЛЬЧИК №1: А что нам за это будет?
.
С. С. УЧИТЕЛЬ: Очень приятный Сюрпризм. Говоря «очень приятный», я имею в виду Очень Приятный и Вот Так Сюрпризм. Настолько Очень Приятный и Вот Так, что я хотел бы сделать его не только вам, но и себе, но это ещё неточно, потому что не знаю, выживу ли в «Хлебе»; кроме того, сюрпризм такого рода не описан в уставе гимназии, а того, что в нём не описано, не существует. Впрочем… я тут подумал: если этого нет в УК, то какое же это преступление?
.
МАЛЬЧИКИ: Никакое.
.
С. С. АВТОР: Справа от газовой камеры располагается дверь, на которой написано «Публичный дом».
.
МАЛЬЧИК №2: Господи, да мы теперь каждый день будем сидеть в газовой камере по часу.
.
С. С. УЧИТЕЛЬ: Оркестр, туш.
.
С. С. АВТОР: Строем и вприпрыжку, весело толкаясь, мальчики заскакивают в «Хлеб»; С. С. Учитель заходит последним, в его руках бучáрда.
.
МАЛЬЧИКИ: О учитель, зачем вам молоток для мяса?
.
С. С. УЧИТЕЛЬ: Для чистоты опыта: я не уверен, что выдержу все минут семь, и вот тогда, когда почувствую слабохарактерность, вломлю молотком по левой руке или коленке. Себе или тому, кто сдастся раньше меня. Минут семь — так минут семь. Засекайте время, пускайте газ.
.
С. С. АВТОР: Газ пошёл. Чтобы его было видно, газ смешали с новогодним конфетти. Через семь минут блёстки засыплют мальчиков и С. С. Учителя по пояс, полностью скрыв стол с самоваром и хлебом-солью, привинченный к полу посреди камеры.
Войдя в «Хлеб», мальчики перестали дышать, защемив носы бельевыми прищепками, а рты накрепко закрыв ладонями. Все они физкультурники и акселераты, для таких продержаться без дыхания минут семь раз плюнуть. А вот С. С. Учитель не сообразил, и его уже рвёт кровью, на что мальчики только смеются, хотя школьную форму придётся отдавать в чистку.
Я пересчитываю мальчиков по головам: одного нет. Я кричу мальчикам, чтобы нырнули в конфетти и поискали. Нырнули, поискали, нашли, не дышит, синий.
Я кричу, что минут семь прошло. Газ перекрывают.
Мальчики выбегают из камеры и принимаются играть в футбол. Никакой рвоты у юного поколения — это успех.
Представители изготовителя в погонах ни ниже подполковничьих выносят синего мальчика из «Хлеба» и спешно закапывают в сугробе.
На С. С. Учителя надевают кислородную маску, и он быстро розовеет, хотя лёгкие, конечно, придётся штопать: семь минут рвоты кровью не совсем шутка. Спрашиваю его, не передумал ли он входить с мальчиками в дверь справа.
.
С. С. УЧИТЕЛЬ: Я в порядке, я в полном порядке, я в порядке; кроме того, я ни разу не был с женщиной.
.
С. С. АВТОР: Ваше дело, С. С. Учитель. Только, старый хрен, не забудьте почистить зубы и основательно переодеться.
.
МАЛЬЧИК №3: Когда мы пойдём в публичный дом?
МАЛЬЧИКИ: Действительно. Футбол — осточертел.
.
С. С. АВТОР: Минуту. Надо посмотреть, что творится с залом.
Чёрт, газ в божеской концентрации, вырвавшись из «Хлеба», хлынул в третий, нижний, прямоугольник, называемый «залом». Та половина зала, что справа, жива, весела, требует продолжения зрелища; а та, что слева, воет о неожиданном приступе мигрени: мол, мы очень страдаем, мы почти потеряли сознание, чем таким вы травили мальчиков, а досталось нам. Говорю им, что помощь в пути, а пока ими займутся шептуны, которые умеют накладывать на раны пластырь и вправлять мозги. А на помощь шептунам придут представители изготовителя.
Милые представители изготовителя, начинайте хлестать страждущих по щекам… А вообще — скоро выветрится.
.
МАЛЬЧИКИ: Мы ждём.
.
С. С. АВТОР: Секунду… Всё, выветрилось, вижу это по левой половине: порозовела и уже отбивается от представителей изготовителя «Циклона Б». Запускайте пацанов.
Мальчиков и всё ещё скрюченного С. С. Учителя встречает Бандерша, она же директор женской гимназии им. Ведомства учреждений императрицы Марии. Она троекратно целует каждого посетителя и вручает ему памятный подарок: упаковку неких средств, изящно перевязанную розовой ленточкой.
.
БАНДЕРША: Дорогие мальчики, прежде чем вы переступите порог нашего публичного дома им. А. М. Коллонтай, вы должны знать, что средний балл любой нашей девочки, с которой вам предстоит разделить ложе, существенно превышает 4 ½, и все они виртуозно исполняют на фортепьяно пьесу композитора Дж. Кейджа «4′33″».
.
С. С. АВТОР: Оркестр, «4′33″», пожалуйста.
Оркестр народных инструментов наяривает пьесу композитора Дж. Кейджа «4′33″», и я кричу, чтобы никто даже кашлять не смел. 
