Марютка (из Заболоцкого и Лавренёва)

Спит животное скотина,
спит животная родня,
спит, хватив адреналина,
улыбаясь, кровеня
в сновидении чужого,
не скотину, никого,
никого сорокового,
сорок первого, ого,
значит, надо будет утром,
шарик, на котором скот
во двуногом теле утлом —
бох как пёс цепной, не кот
с человеческим дипломом.
Ножик вытерев о сна
одеяло, шарик с ломом
сорок первого стемна
поутру не может встретить,
солнце выйдет, встретит — и,
если только сорок третий…
сорок первый… извини,
прикорнувшая скотина…
если только он не зверь
беспросветный, не картина
«Я успел первее», верь…
Почему всю жисть скотина
беспробудна? То же сны:
отчего они рутина
мокрых дел, а не весны?
Нет ни ненависти в дрёме,
только распорядок дня:
встал — вломи, просыпа кроме,
ни любви: залёг, не мня,
что проснётся и кого-то
пусть прикончит, но сперва
приголубит, а икота
расстрелянья — это два.
.
Почему так, я не знаю.
Может, как и я, земная
тварь не знает, как не спать, —
явь стащила вошка-тать.