Н-1
«Недоуменье», первый том, «Святой»:
у барина сношения со всякой
осьмнадцати моложе на шестой,
не раньше и не позже, день собакой
кончаются: пёс гонит со двора
девчоночку, которой лучше б в куклы…
«Вот сто рублей, тебе уже пора,
тебя небось заждались; нет, округлы
черты твои, прелестница, потом,
отнюдь не завтра, сделаются; в общем,
ты загляни хотя бы на шестом,
что ль, месяце, дам монпансье; не ропщем,
по-бырому отсюда кыш пошла,
не тратя слёзок; сука, проводи-ка…»
Моралите, ага, но добела
кали́тся некий юноша, столь дико
ему такое: XXV век,
а этот — вытворяет, и хоть кто бы
каналью усмирил; плиопитек,
ей-богу, полоумный… До стыдобы
терзания доходят: что же, он…
один… великодушный? всё так странно…
и, верно, стыдно: густонаселён
их пгт, и все — тогó, дурмана
опи́лись?.. «А я — нет? Бывает — так?..»
Юнец в недоуменьи. Поединок?
А вот и нет: юнца манил филфак,
унёсся, рассосалось… до картинок.
.
«Как все», «Недоуменье», том второй:
не юноша, но муж «Чего такого… —
недоумённо думает, порой
то время вспоминая, от жаркого
не отрываясь. — Барин милосерд
к любой шалаве, добр ко всякой-якой
был бесконечно… Эй, а где десерт?
Без сладкого опять? Давай, повякай!»
Н-2
Недоумевал сатрап однажды:
«После кахетинского от жажды
умираю, пить хочу, а в кране
нет воды — всю выпили заране
эти, из частушки: им Михоэлс
приказал и выпили». Покоясь
под машиной, сбившей его вскоре,
труп недоумённое в укоре
нёс: «Тебе б такою стекловатой!
Застрелить не мог, олень усатый».
Н-3
Опять набег. Зачем мы умираем,
когда нас убивают за сараем
за взгляд не отведённый? (У животных,
убив за взгляд в глаза, ухмылок ротных
ждут как медалей; не дождавшись — ротных
из самых неулыбчивых в холодных
закусках применяют повара.)
.
Недоуменье — это как ура,
коли живий ти и в руках лопата.
Напавшее животное сопато,
наубивав: без прóсыпа спит, кутит.
Прийти к нему с лопатой — это будет
с него: поубивал, поспал — и хватит:
покойся стройным, як пристойний катет. 
