Т-1
Прямоходящие не по-пластунски не могут,
раз впереди чисто поле — да до горизонта,
если и поле не наше, и нáд полем гогот
правящих джойстиком хлопчиків, нá поле с дронта,
дрона, под птичку косящего, гибель упрямо
густо роняющих. Степью ползти в подпространство
выползших раньше — их блажь, потому что у мамы
полчище было детей, но… такое поганство:
что ни орда — человеки не духа, но тела,
тела ползка с головою еловой/мякинной
(уши, конечно, холодные)… Прочее: рдела,
смету расхода считая, бухгалтер с вагиной:
нá поле выползла пропасть (и все приставали,
были живыми, нетрезвыми, лезли в детали
тела под нижним) — и пропасть телес в самосвале,
не отыскавшем и роты, лежит. Закидали.
Т-2
Некто Радищев, не тело, но даже напротив:
этакий ветер, а также умён и юродив,
понаписал вольнодумств, перевидел острогов,
выжил в Сибири, не выжил в престолье: почмокав
недоумённо губами, вернувшись со службы,
где был ославлен телами «посаженным в лужу
неисправимостью собственной, страстью к свободе»,
выпил стакан одним махом, вздохнув: «Не сшибёте»,
выпил стакан царской водки. Сказали: «Чахотка
тело сломила» — не каторга, не инородка
с телом дебелым с следами любовников. Вот как
всё происходит в малине острастки «ужотко».
Т-3
— Яблочное тело — тело девы…
— Выкуси, сейчас придёт сожитель…
— Господи, я вслух… Не надо гнева.
— …и скопытит. (Кто б его скопытил.) 
