Тут на Земле, где я застрял, тщета:
я не могу сойти в иное место
с другим откуда и другим куда:
откуда я не виден с переезда,
который увагонен в семь путей,
который усобачен-уконвоен,
который всех гребёт, лишь зажелтей
антоновкой в руках: «ты нужен, воин,
на Малабарском фронте, позвонишь
с другого света маме-папе-бабе»,
куда ушёл — и выжил, спасся. Ишь
как я стою столбом, облаву вабя,
плоды роняя. Экий паралич —
да в день отлёта. И моя собака
на свист нейдёт, как я на смертный клич
оцепенел от страха вагонзака.
я не могу сойти в иное место
с другим откуда и другим куда:
откуда я не виден с переезда,
который увагонен в семь путей,
который усобачен-уконвоен,
который всех гребёт, лишь зажелтей
антоновкой в руках: «ты нужен, воин,
на Малабарском фронте, позвонишь
с другого света маме-папе-бабе»,
куда ушёл — и выжил, спасся. Ишь
как я стою столбом, облаву вабя,
плоды роняя. Экий паралич —
да в день отлёта. И моя собака
на свист нейдёт, как я на смертный клич
оцепенел от страха вагонзака.
