Кажется, эти стихи, ставшие вещью,
можно снять с бумаги и бросить в окно,
и окно разобьётся.
Даниил Хармс
Прикрикнуть вздорной строчкой на окно,
из зависти засиженное носом —
дыряв, как небо; запорошено
внизу по щиколотку, и простоволосым
под свежими сугробами нести
себя рассветных хочется впервые,
а ты сиди: он первый — а сиди,
стирая о болячку коренные…
С полуугрозой рявкнуть невпопад —
и маму вспомнить: «Слушай, ты, Гарринча,
я не стекольщик, и они кипят,
когда ты мажешь, поминают Линча.
Какое за год, центрфорвард мой?
Нет, пятое…» Досадливая строчка —
и будто бы алмазною каймой
стекло обведено, и трещин мочка
напротив губ растёт не по часам
такой костистой и такой узорной…
Другая строчка, нет, строфа, бальзам
прольёт — и что же? Тёплою валторной
завоет вьюга, влезшая в окно?
Тут нужен молоток, определённо,
сейчас, сейчас… В бумагу вонзено,
перо торопится не посрамить циклона.
Готово; с любопытством, но шепчу, —
не дав договорить, окно — в осколки.
Мне кажется, такое и мячу
не удавалось. Или стёкла колки? 
