Пулемётный раскатистый ор,
задирая грачам и гортанным
псам, грачей не пробравшим берданой
брёха, к небу глаза с «распростёр
лонжероны, а мажет, царь птиц»,
поражённых не мором, но рыком
дульных дыр, сбивших их с панталыку
(«может, это пристрелка, и ниц
падать время в снега и капель?»),
скосит, скосит, но после, но вряд ли
нынче в ряд числовой эти дятлы
лягут, тень окровавив, — апрель:
васильковый, как взгляд, просто так
смех застрянет во рту, и голу́бо
зыркнет вниз белокурый голуба:
распрямляйтесь пока, я размяк.