Я буду долго гнать велосипед
в ту сторону, где, может быть, случится
хорошее; потом обратно: сед,
а был саврасым (впрочем, небылица),
как медный грош и с «вышло!» во весь рот,
так далеко, пока спинные дыры
след тянут и езда дыханье трёт,
и люди врут: держал ориентиры
«на Водовзвводную», «на Тайницкую, нет?»,
«во Мнёвники», «по-моему, в Кузьминки», —
зря, добрые; засим велосипед
закатится, замрёт не без смешинки:
«А ведь помог, пускай и без колёс,
их — не заметил? — отстрелили сразу»;
и улицу, куда он нас завёз,
снесут во избежанье ясноглазых
преданий о (смешные, на крючок
нажать с надсадой в два — два с половиной
кГ ребёнок в силах, — и царёк,
и карлик, и Бокасса, неповинной
мордашкой инсценирует ИМ,
который промах вызовет, а дальше,
даст бох, задастся: уронив ПМ,
я укачу, а карла — брык без фальши
и долгой-продолжительной — и нет,
и нет его, не корчил, взял да умер;
и: я не убегал — я был отпет
заранее, но разорался зуммер…). 
