Уж минусá. И лошадь на балконе,
дрейфующем к разборчивой зиме,
и пёс со мной в палатке, и в канцоне
кривящий глоткой шантеклер, в уме
которого будильников поболе
часов в ночи́, и страшный ротозей
дубок в горшке, которого на поле
хавбеки запинали, и сизей
я синяков не видел (но — тянулся),
и залежи проверенной айвы,
сбивающей со следа (будто впусте
балкон, а тут гнездятся и на «вы»
негромко говорят, но, что уж, пахнут),
случалось, примерзали, а костра
не развести на льдине — ибо ахнут
и бить придут до злобного нутра,
а там — война; зачем она народам
из дома номер девять-дробь-один?
Со сломанным крылом, пробитым сводом
косматой головы, с глазами, вин
уже не умещающих, созданий
наприводил, наприносил, и вот…
Врасплох сказала: «Внутрь! Без хватаний
еды из холодильника, весь скот
заходит. Мухой». А ещё сказала:
«Помой вас всех». Сказала это мне.
И ванную штормило от вокала,
и шантеклер катался на коне. 
