Как ученик матёрый

Холст озера, и толчея следов
в кустарниковой раме, но не глубже;
и отзвук бубна дятла (хохлит уши,
в них забираясь из лесных тылов);
.
и шёпот хлопьев (пышных тянет вниз
с полуночи), — всё это признак верный
того, что небо завершит каверной
вот-вот свой снежный пыл, а не на бис, —
.
и утицы, оставившие лёд,
хрусталь под полотном, во имя булок
и лужи городской, и царь прогулок
по кипенному, чёрный, самолёт,
.
мой терпеливый пёс, и рыбаки
без пепельниц, дымящие в засаде,
и рыба, обожающая ради
блесны очнуться ото сна, цинги
.
(хотя при чём тут ветреный карась?
он по изнанке, он по обороту
толпиться будет, чтобы обормоту
без пепельницы измотать, ершась,
.
кусок латуни), — все они тотчас
набросятся на чистый холст с ногами,
накинутся пятнать, следить кругами
с пи-эр-квадратом. Если б не завяз,
.
не утонул, нырнув, ещё вчера,
до снегопада, человек, который
из проруби, как ученик матёрый,
вытягивает руку на-гора,
.
писал бы тоже это полотно,
приплясывая, выскочив наружу,
прикрикивая: «Господи! Я душу
продам за то, как запорошено».
.
Увы.