В трамвае ли, таскаясь ли на местности
эректусом, когда друг Пастернак
взрастёт во рту и вскинутся напевности
одни пенять, а прочие «ништяк,
давай ещё», — подначивать, поэзию
ори орде до дыр на языке,
но наскоро, семь строк, а антитезою,
восьмой строкой и далее, в цинге
бессмысленной толпы пусть будет Сонечка
с осколочной дырою в голове:
она ещё жива, но так, тихонечко,
«рисует вновь», — кричи коричневе.
эректусом, когда друг Пастернак
взрастёт во рту и вскинутся напевности
одни пенять, а прочие «ништяк,
давай ещё», — подначивать, поэзию
ори орде до дыр на языке,
но наскоро, семь строк, а антитезою,
восьмой строкой и далее, в цинге
бессмысленной толпы пусть будет Сонечка
с осколочной дырою в голове:
она ещё жива, но так, тихонечко,
«рисует вновь», — кричи коричневе.
