В степь занесло на список кораблей,
на десть листов и кубрик писарей,
которым щи отныне щи-да-каша:
спустился, взял растений для коллажа
«Обед в степи дредноута “Как сталь”»,
сварил, поднявшись на борт, и устал
пленяться щами из степных творений:
столь толстые, что ложки тяжеленней
вне флота в рот не брал, безлесный флот,
спасибо за обед невпроворот, —
и предаёшься списку до животных,
которых степью гонит, в подноготных
которых разобрался, как в себе:
пометит якорь, сообщит толпе
из вахтенных на палубе, что рядом,
в полугодичном плаванье, в мордатом
расположенье духа «Как всегда»,
сторожевик, дежурит и желта
же степь вокруг, у них давно не лето,
а это… папироски… а то те-то
курнуть не дали… нет ли, пацаны?
Копытное дымит, разглашены
за это миноносец и подлодка,
«На амбразуре» и «Пищаль ужотко».
Так прирастает список. И чернил
и пишмашинок, если не ценил
ять-литеру и бил машинкой зайцев
для пышных щей, и старший боцман Зайцев
бранился и велел перебелять
весь перечень, пока не станет прядь
седой, до плеч, случается нехватка;
так что же: пишем кровью без остатка
и учим наизусть и на снегу
вытаптываем: «…Крейсер “Маршаку
не пара”, канонерка “В мавзолее”,
триремы “Талалихин”, “Апулея
охотно”, каравелла “Гусь свинье”»…
не ведая, за что степи сие.
на десть листов и кубрик писарей,
которым щи отныне щи-да-каша:
спустился, взял растений для коллажа
«Обед в степи дредноута “Как сталь”»,
сварил, поднявшись на борт, и устал
пленяться щами из степных творений:
столь толстые, что ложки тяжеленней
вне флота в рот не брал, безлесный флот,
спасибо за обед невпроворот, —
и предаёшься списку до животных,
которых степью гонит, в подноготных
которых разобрался, как в себе:
пометит якорь, сообщит толпе
из вахтенных на палубе, что рядом,
в полугодичном плаванье, в мордатом
расположенье духа «Как всегда»,
сторожевик, дежурит и желта
же степь вокруг, у них давно не лето,
а это… папироски… а то те-то
курнуть не дали… нет ли, пацаны?
Копытное дымит, разглашены
за это миноносец и подлодка,
«На амбразуре» и «Пищаль ужотко».
Так прирастает список. И чернил
и пишмашинок, если не ценил
ять-литеру и бил машинкой зайцев
для пышных щей, и старший боцман Зайцев
бранился и велел перебелять
весь перечень, пока не станет прядь
седой, до плеч, случается нехватка;
так что же: пишем кровью без остатка
и учим наизусть и на снегу
вытаптываем: «…Крейсер “Маршаку
не пара”, канонерка “В мавзолее”,
триремы “Талалихин”, “Апулея
охотно”, каравелла “Гусь свинье”»…
не ведая, за что степи сие.