Однажды летом

Потворство это — вовсе не потачка,
но выручка, но дружба… Чёрт, любовь…
должно быть, и она, когда удачно
марание бумаги, «товсь и новь, —
командует свече, перу, чернилам, —
попробуйте-ка без него — да с пылом:
.
“К такой-то” сочините-ка дней в осемь,
пока он апельсинничает с той,
которой безразличен. А в расспросе
признаетесь, что сами, крест святой,
никто не заставлял, вы просто благи…»
И тянется перо само к бумаге.
.
Гусиное, верже, полукандела,
чернила (и его загул с другой).
Он холит их, они — его; полдела —
ухаживанье это: на осьмой
июльский день придёт сменить сорочку —
и восхитится — но поправит строчку.