Памяти О. Э. М.
День был в день, хотя срок его не был вдомёк,
но пришёл, и морщиной-другою
возле острого рта поскучнела беда,
не согнув отчего-то дугою.
Труп смешливо радел: «Не спешим на расстрел! —
Не катилось машине Мещёрой;
у живых на глаза набегала слеза. —
Отпустили б сходить за рессорой».
Лязгнув: «Чéрусти», путь не позволил вздохнуть:
труп ребячился: «Всё обойдётся!
Первомай, перепой, широта с долготой
не дадут уходить иноходца».
День был долог, и труп с намозоленных губ
слова спешивал в уши на туше,
и валялась строфа головой в кружевах
протоколов, ногами на стуже.