Автопортрет

Заводясь первым чаем, разве ж радио слушаю? Не-а, себя:
как, засев в четырёх, отмеряю от стенки до стенки
и, дивясь словесам, руками, взлетая, кипя,
подвывая дворнягою строчки, тачаю на правой коленке
(а права она тем, что, побитая, тёртая — да не унять)
эти самые вот. А потом вдруг кричу через город хорошей:
«Так сегодня люблю, будто время протиснулось вспять,
и ты снова под дождь, а я зонтик — забавный прохожий…»
Но хохочет, нет, плачет она: «Зря ты это, сегодня в тайге
мишка помер, оставив мальчишек лохматых, не жалко?»
Как хочу провалиться — и оторопь на языке
(ты бы жил, косолапый, таскал пацанов на рыбалку!), —
год ли, два, может, три или пять, я забыл, я молчал,
я мычал что-то потное, губы сцепились, как псины,
с чем-то смертным и стали подобием жвал,
им бы рвать кадыки, а «люблю» им уже не по силам.