Давай-давай мешает полюсам:
медвежью кровь забыть, оставить спички,
тащить с собою баб и по привычке
кормить эклерами… А марсовым и псам
в цингу и в руки вмёрзшие ножи
остатки каши: «Ну-ка, полижи, —
который кабельтов совать: — Опустошай.
Иначе не достичь, и полюс плакал.
За маму ложку, и, глядишь, не нá кол —
в президиум посадят. И лишай
не опояшет от допросов в ночь,
и бюст на родине окажется точь-в-точь.
Когда и если возвратимся». Псы,
о баб занявшись, шамкали: «Не будем»,
а марсовые, обманувшись в ртути,
«И так дойдём, — несли, — теплынь, не ссы.
Веди давай, томятся северá».
Млел третий день; ушли позавчера.
…Вдовеют, а беду не отведут:
баб доедали на обратном — терпко-сладки,
уже не грели, но еды в достатке.
И всё равно кончались — от простуд.
…Седов, как все мы, канул по пути,
а полюс, отступая, не найти. 
