Ввалился полдень, выволок на свет
и женщину кругами запустил:
скамейка для оставленных газет
(за неименьем подобающих могил),
читал, поглядывал, а мерные круги
(лишь глазом чиркал, камни не бросал)
не унимались; ладно б у ноги
(по часовой — у правой) был овал,
но нет (отнюдь): изрядны и ровны;
тому ль виною круглый ветерок,
иль пёс, на этом свете вполцены
у циркуля отгрызший бег дорог;
а может, наша степь и впрямь кругла
(как, верно, скучно шляться по степи,
копытных трогать губы и тела,
попутно уточняя число пи);
а если это цирк, а я тюлень
(не бейте только, я и так спляшу);
круги смыкались, ширилась мигрень,
кроссворд ломал хребет карандашу.
— Мы с вами незнакомы, но у вас
вид сбоку горемычный: голова
расколота, полна косых гримас.
Позвольте мне её для волшебства… 
