Заводит ночь на кухню человека,
и этот человек, схватив воды,
зашвыривает неподдельно веко
куда-то вверх, на край сковороды,
картошки лунной полный: ах, подстрочник
густой, как запах неба из окна,
тьмы бархатной, лишив его сорочек,
пропитывает тело дочерна
ничем и плоским, оставляя малость,
хотя потворствовал невольному приди,
из носика вбери, почувствуй: впалость
у чайника вздыхает на груди,
а у тебя прошла, и лечь вжиматься
в хорошего, пусть полнится, пора,
да только глупый луч затеял лацци,
и в эту ночь с сегодня на вчера
увлёкся и прижал ко свету перси
сей человек, поддался и рукой
провёл сквозь луч, повёлся и «отверзи
Луне моё лицо» шептал, щекой,
лбом, подбородком, носом и губами
притрагиваясь к и тормоша,
и осветитель, даром что серпами
бежал, ловил себя на «хороша». 
